— Вот видишь! Даже перенес! Значит, можно перенести его еще раз — к Драконьей пещере! Впритирочку, вход к входу. Опасностей будет в сто раз меньше. Думаю, стены или потолок в твоей студии нелегко проломить.

— Совсем невозможно! — глаза у мальчика заблестели. — Какая ты умница, Лизонька!.. Нет, все равно тревожно мне вас посылать.

— Вдруг я пробьюсь?! — вызвался Никтошка. — Без воздуха я предмет, считай, что вообще неживой. А в пещере надуюсь.

— Не стоит и пробовать, — отверг Печенюшкин замысел слона. — Ты и ненадутый живехонек. Дальше входа не пройдешь.

— Некогда прикидывать! — Лиза встала. — Я одна пойду, Аленкой не будем рисковать. Давай фонарь, рисуй карту, объясняй, как с места стронуть Мурлыку Баюновича. Пиччи! У меня волшебное колечко на пальце, в случае чего — поверну. Ты же друзей от всех бед спасаешь! Пока я там вожусь, наверняка что-нибудь придумаешь.

Сморчков-Заморочкин у входа в Драконью пещеру провожал глазами спину удалявшегося во тьму Косоголового…

Во время беседы с Флюгероном чуткие уши князя легко уловили — через несколько комнат — звуки голосов. Ринувшись сквозь потайные щели напрямик, князь успел подслушать окончание беседы Фурианы с прищельцем. Опытному мастеру интриги этого оказалось достаточно.

После расставания с предсказателем погоды и до появления в своем кабинете Сморчков, через замаскированный люк, неизвестный журналистке, проник в комнату, где спал уставший Косоголовый. Переместить верзилу в свои тайные покои со зловещим камином не составляло труда. После сожжения осиновых пней чародейская мощь князя необыкновенно усилилась. Успокоившись за судьбу пришельца, он спокойно поджидал Фуриану у себя в кабинете. Дальнейшее объяснение с колдуньей было комедией, хотя Сморчков и не исключал до конца возможность союза с ней.

Очнувшись после исчезновения Косоголового, Фуриана будто взбесилась. Она шипела, как кошка, бросалась на стены, пыталась царапать князя… Затем разразилась потоком слез и бессильно утихла. В угоду журналистке Сморчков объявил розыск по всей стране, рвал на себе жидкие волосы, топал каблуками, ползал на коленях, лобзал туфельки Фурианы…

В конце концов сбивчивые восклицания жениха и невесты приняли определенную форму. Украсть с Земли крепкого подростка, заморочить ему голову и отправить в Драконью пещеру — такой план казался вполне реальным. Дело в том, что попасть в Фантазилью добровольно можно лишь по приглашению благородных чародеев. Похищать же ребенка и силой, обманом переправлять в Волшебную страну до сих пор никому и в голову не приходило. Строго говоря, полной ясности — осуществима ли такая затея? — не было. И Сморчков, и Фуриана, в тайне друг от друга, рассчитывали совсем на другой поворот событий.

Князь поработал с пришельцем на совесть. Под гипнозом он внушил Косоголовому подробную и четкую программу действий. Очнувшись, посланец Люгера вовсе не высказывал удивления по поводу новых перемен в своей судьбе. Про Фуриану он и не вспоминал, со Сморчковым же обходился как преданный слуга с господином… Отойдя в глубь пещеры на десяток шагов, Косоголовый оглянулся и, освещенный фонарем, висевшим на груди, помахал князю на прощание.

Фуриана удобно примостилась в расщелине скалы, за сотню метров до усыпальницы драконов. Сквозь стекла подзорной трубы она видела удалявшегося посланца так же ясно, как и Сморчков. Действия самозваного Великого Мага колдунья предугадала. Значительно раньше князя, кружа с незадачливым поклонником над Феервиллем на десантном велосипеде, Фуриана внушила ему собственную программу. После этой обработки любое влияние извне должно было растаять, как только Косоголовый достигнет окаменевшего дракона.

Пока все складывалось удачно.

Глава третья

ТАРАНТУЛ И ТАРАНТЕЛЛА

— Готово? — Лиза приоткрыла дверь и отшатнулась. — Ух, как темно!

Свет из прихожей проникал в глубь пещеры на несколько шагов, перерастая сначала в сероватый сумрак, затем в полную черноту.

— Будете видеть в темноте, как днем, — обнадежил Печенюшкин.

После тяжелых и долгих объяснений было решено, что сестренки отправятся вдвоем. Поколебать Аленкину решимость не смог даже Пиччи. Девочка заявила, что никогда не простит, если он волшебством заставит ее подчиниться. Лиза нервничала, злилась, но не могла отрицать, что две головы лучше, чем одна.

Честно говоря, нервничали все. Необычные качества сестер Зайкиных, без которых волшебники опять не могли обойтись, вынуждали Печенюшкина с командой задуматься о собственной неполноценности.

— Что снаружи делается? — поинтересовалась Лиза. — Ну, совместили входы. Дом в пещеру, что ли, упирается? Его всем видно?

Федя, уже выяснивший втихомолку этот вопрос, охотно взялся ответить.

— Снаружи, Лизок, военная хитрость находится вперемешку с чародейством. Помещение наше заколдовано до полной, значит, прозрачности и бестелесности. Хошь ходи скрозь него посторонний злодей, хошь смотри в любые пенсне, хошь радарами защупайся — все одно, просчитаешься. Невидимые, неосязаемые — нас как бы и в природе нет.

— А в подземелье? Мы там не провалимся, неосязаемые?

— Знамо дело, нет! Порог перейдете, станете нормальными. Ежели обратно, так наоборот, — закончил домовой не очень-то понятно.

— Значит, любому, кто может войти в пещеру, мы не мешаем?

— Вы с Аленкой не мешаете, — отозвался Пиччи-Нюш. — А вот мы, остальные, еще как помешаем! Только я боюсь, что Косоголовый уже там. Потому и прошу вас об ОСОБЕННОЙ осторожности. И снаряжение, все что я вам собрал, может пригодиться.

— Нашел кого бояться. Хвастун, да еще глуповатый. Я ему мозги запудрю только так!

— Ему могут вложить ЧУЖИЕ мозги. Разве не догадываетесь, в чьих руках он наверняка побывал?

— Расколдуем! — не сомневалась Лиза. — Ты же нас учил!

— Магия, Лизонька, должна опираться на прочный фундамент. А у детей мозг еще не «включается» на полную мощь. Организм должен созреть… Потому и от Тыщенции в первые годы вреда почти не было… Я тебя умоляю — никакой самодеятельности.

— Все учат, учат, — проворчала девочка. — Лучше расскажи, почему нас в троллейбусе посылаешь, а не в блиномете? Тот ведь еще и кормит. Алена не одобрит твой выбор!

— Замолчи, Лизка! — возмутилась младшая сестра. — Вечно ты меня с едой изводишь! Надоело!.. У меня в карманы восемь булочек напихано и еще колбаса.

— Под сиденьем газировка и термос с кофе, — напомнил Печенюшкин. — Отправляетесь в троллейбусе, потому что врага он внутрь не запустит. А попади случайно в чужие руки блиномет — неприятностей не оберешься. Это, кстати, недоработка. Потом я его переплавлю, а следующую модель усовершенствую…

— Фантмейстер! — Лампусик неожиданно робко приблизился к Пиччи. — Вам письмо. От меня.

— Зачем? — изумился мальчуган. — Сказать не можешь?

— Не решаюсь, — признался эльф. — Взгляните, это недолго.

Пока Печенюшкин разворачивал плотный лист бумаги, эльф, вскинув ко рту ладонь, быстро проглотил что-то, зажатое в ней. В следующий миг краска отлила от его лица, ноги подкосились и Лампусик упал замертво.

Крылья человечка обвисли, окутав его тело траурным полотнищем.

Потрясенный герой, выронив письмо, схватил друга на руки, прикоснулся к холодеющему лбу…

— Мертв… — Пиччи-Нюш был не румяней эльфа. — Мальчишка, безумец… Хорошо же мы начинаем… Аленушка! Прочти письмо, если сил хватит.

— «Фан… фан…» — Аленка разрыдалась, Лиза вторила ей.

«Фантмейстер! — прочел Федя после того, как долго откашливался. — И вы, друзья! Не удивляйтесь, я все обдумал. Живым мне в пещеру не попасть. Мертвый же эльф почти не занимает места. Если чудесный источник воскресит меня, помощь Лампиона, ученика Печенюшкина, может оказаться нелишней. Главное — сделать все, что должен, правда? Не огарчивайтесь, сестренки. Ваш Лампусик».

— …Дай мне. — Алена приготовила чистый платок, чтобы завернуть человечка. — «Над цветком мотылек порхал…» Помнишь, Лиза, ты рассказывала… Печенюшечкин, успокойся, а то у меня слез не хватит — они все катятся и катятся. Мы его ОБЯЗАТЕЛЬНО оживим.